Татьяна Осина. Грани мира... (литературные миниатюры)

Материнский инстинкт

Она неожиданно проснулась. Что-то ее обеспокоило. Поднялась и двинулась осматривать дом – комнату за комнатой, этаж за этажом. И почти успокоилась. Но когда открыла ванную комнату на первом этаже, ее обуял ужас: ее маленькие дети, почти бездыханные, убаюканные журчаньем воды, плавали в ванне. Вода еще держала их, на сомлевших лицах еще витали эйфорические отблески. Из крана продолжала хлестать вода. Дышать было нечем. Это, безусловно, были бы последние секунды их короткой, маленькой, хрупкой жизни… если бы не великий материнский инстинкт. Потом всю жизнь она не знала покоя. Увиденная тогда сюрреалистическая картина, как некая инородная субстанция, въелась во все клеточки ее ошеломленного сознания, подсознания и тела. Она мешала ей жить, не давала расслабиться, испытывать удовольствие от жизни, которая была, между прочим, к ней весьма благосклонна. Однако она продолжала беспокоиться. И прежде всего за своих детей, ставших взрослыми, самостоятельными, вполне адекватными людьми, порой чересчур прагматичными, умеющими заранее просчитывать риски, а поэтому – благополучными. Им была непонятна ее вечная тревога, вечный страх за них. Они частенько подтрунивали над ней, не успевая осознать в постоянной погоне за жизненными благами, что мать нуждается не только в их сыновнем внимании и заботе, но и в элементарной психологической помощи, которая сняла бы ее вечные страхи, подарила бы радость жизни и дала бы счастливое успокоение. Сама она считала, что раздраенный мир ее семьи – копия, слепок того атомизированного современного общественного миропорядка, в котором каждый занят собой, созданием собственного жизненного пространства и достижением личного успеха, в котором нет места другому, ей – в том числе.

Хирург

Он давно не оперировал. К нему обратились с просьбой помочь, что было для него неожиданно. Он долго отказывался, но в какой-то момент все же позволил себя ­уговорить: коллективная операция группы хирургов, коллективная ответственность, очень небольшой участок его работы и конкретной ответственности – в общем, минимальный риск. Он согласился. И это была ошибка, роковая ошибка, как оказалось впоследствии. Во время операции растренированность навыков сразу же дала о себе знать: он испытывал колоссальное напряжение. Не было обычной для него легкости, азарта, виртуозного владения скальпелем, острого ощущения полета, которое он всегда испытывал во время операции, – словом, всего того, за что он, собственно, и любил свою профессию. Она была для него творчеством, его радовал не только успех операции, но и сам процесс. А сейчас в какой-то момент он даже замешкался, не смог ухватить суть, «зерно» своего микрохирургического вмешательства. Поэтому в его действия закрался момент случайности. В какие-то доли секунды он действовал неуверенно, непредсказуемо. Потом, после операции и год спустя, он анализировал ее катастрофические последствия. Пациентка лишилась ноги прямо на операционном столе, а через год во время родов, которые ей были абсолютно противопоказаны из-за той злосчастной операции с его участием, она погибла. Он чувствовал, понимал, в конце концов, знал: это было спланированное самоубийство – она не оправилась от пережитого шока, так и не приняла своего увечья.

Женщина и смерть

Женщина умерла. Врач «скорой помощи» уже не смог ей ничем помочь и вынужден был констатировать смерть. Комната быстро заполнилась людьми. Немолодой мужчина, свидетель ее мученической смерти и долгой жизни и ее давний друг, поведал удивительную историю ее жизни и смерти. Она все знала заранее: когда, где и как уйдет. И поэтому последние годы жила счастливой, наполненной, сознательно проживаемой жизнью. Еще в детстве ей нагадали день ухода. Она не поверила, отмахнувшись, и жила бесшабашно. Тем более тогда, в том далеком детстве, ей сказали, что это не настоящий срок: смерть отступит и через десять лет придет за ней вновь, и этот приговор будет уже окончательным. Когда это случилось в первый раз, она, вступив в азартный поединок со смертью, боролась. Смерть наблюдала, выжидала, тихо подкрадывалась и, уже почти настигнув, вдруг неожиданно и тихо отползла и скрылась. Пройдя через такое испытание, женщина вспомнила давнее пророчество и возрадовалась. Ей был дан шанс – целых десять лет, целая вечность! Она мудро пользовалась подаренным ей временем: каждую минуту, каждую секунду отпущенной ей жизни проживала радостно. И вот смерть пришла во второй раз. Женщина лежала на узкой кушетке – тоненькая, маленькая, высохшая. Она задыхалась. Каждый вдох давался ей с трудом: она с хрипом судорожно хватала ртом воздух и медленно – приседаниями-глоточками – выдыхала его. Мучительный вдох… и еще более мучительный выдох. Вдох-выдох, вдох-стон, бом, бом, бом… Коварная смерть отомстила ей за свое поражение, десятилетнее ожидание и взяла реванш – женщина умирала мучительно: судорожно хватала воздух, давилась, но вдохнуть так и не смогла – не успела…

«Звезда Востока», № 6, 2016

______________

Татьяна Осина. Родилась в Ташкенте. Окончила Ташкентскую государственную консерваторию. Кандидат философских наук, доцент. Публиковалась в периодических изданиях Узбекистана, в сборниках научных работ. 

• Вперёд